Название: Камень преткновения
Тип: джен (варнинг: нет даже намеков на слеш)
Жанр: angst
Пейринг: ТомаПи
Рейтинг: G
Размер: мини

Камень преткновения - ключевая
проблема, без решения которой
невозможно движение вперёд.
Словарь фразеологизмов.

Опасные разрывы неба вдалеке заставляли Тому то и дело оборачиваться, в мыслях жалея о том, что зонтик так опрометчиво был оставлен дома. Но какой мог быть зонтик? Парень вовсе об этом не думал, когда сорвался с места после звонка друга и мигом бросился по направлению к знакомой с детства улице.
Встреченный на пороге невысокого дома в тихом районе Токио, Тома без слов направился на кухню и, распахнув дверцу холодильника, достал оттуда коробку апельсинового сока, которая тут же была наполовину опустошена. Ошеломленный Пи стоял, прислонившись к двери, и держа в руках телефон, хлопал глазами на Икуту.
- Вообще-то я звонил не для того, чтобы ты пришел и уничтожил запасы моего завтрака, - усмехнулся ЯмаПи, отчего в ответ получил укоризненный взгляд.
- Если бы кое-кто не сказал «важная новость», я не изображал бы из себя бегуна-спринтера. На меня прохожие оглядывались, явно сомневаясь в моем душевном здоровье. - захлопнув дверцу, парень подошел к Ямашите и положил руку на плечо, - Ну... в чем дело? Рассказывай.
Томохиса как-то сдавленно взглянул на Тому, на лице которого сияла такая радостная улыбка, будто он только что выиграл в лотерею.
- Не томи, - канючил Икута, тряся друга за плечи.
- Я хотел сказать - наконец-то заговорил Пи и, отведя глаза куда-то в сторону окна, за которым слышался мерный стук падающих капель, добавил, - насчет дебюта.
На лице второго парня возникло сначала недоумение, потом подозрительный прищур, после чего красивое молодое лицо озарила широкая искренняя улыбка.
- И ты молчал... - начал Тома, но Ямашита его оборвал на полуслове:
- Моего дебюта, - казалось, каждое слово давалось Томохисе с неимоверным трудом, будто с силой, превозмогая сдавливающую боль где-то в области грудной клетки. - В составе новой группы.
Тома непроизвольно сделал шаг назад, а повисшая на какое-то время гнетущая тишина только усугубляла ситуацию, заставляя чувствовать обоих сильное желание провалиться сквозь землю, исчезнуть, пропасть, только бы не глядеть сейчас друг другу в глаза, не стоять тут и не молчать, не в силах найти нужных слов. Их попросту не было. Что мог сказать Ямашита, который был поставлен перед фактами, без права на выбор, который так желал этого дебюта, только вот не совсем такого дебюта? Что мог сказать Тома, который, словно громом пораженный, стоял и не понимал, почему так вышло? Как снег на голову, упала на него эта новость, и сейчас рой мушек назойливо шумел в ушах, мешая трезво мыслить.
Ямапи не знал, что сказать, что сделать, какой-то мелькнувший в глазах лучшего друга надлом вовсе связал ему руки. Тишина в кухне надрывала барабанные перепонки сильнее, чем разразившаяся за окном гроза. Она кричала, кричала так, будто о чем-то просила, и крик этот был слышен лишь двум сердцам, бьющимся параллельно друг другу, и одновременно навстречу, будто ударяясь друг о друга.
- Омэдэто! - к изумлению Томо-чана, на него налетело что-то худое и лохматое, которое в итоге оказалось Томой, и принялось трепать его по волосам и делать из его новой прически что-то несуразное. Томохиса немного отпрянул и рассеяно потряс головой, не веря своим глазам - Икута широко улыбался, и казалось, что какие-то доли секунды назад увидел Ямашита в его глазах, было просто сном.
- Я верю, что у тебя все получится, - парень похлопал растерянного друга по плечу, - А сейчас, мне нужно идти, я договорился с Хаседжуном встретиться, отдать ему пару дисков, которые недавно одалживал, гомэн нэ.
Обнявшись, Тома показал ЯмаПи знак «peace» и направился к двери, за которой скрылся в следующее мгновение.
Пи, услышав хлопок входной двери, вздрогнул и упал на стул, поставив локти на стол. Спрятав лицо в ладонях, парень пытался что-то понять, но мысли путались, путались еще больше, чем когда он сидел вот так до прихода Икуты и не знал, как скажет ему о дебюте. Придумал сотню вариантов, но все они были какими-то пустыми и глупыми, он не мог попросту сказать об этом, а вышло все так странно и так быстро - все, что он собирался сказать, утонуло в потоке мыслей, а вырвались какие-то сухие фразы. Лучше бы Тома на него накричал, ударил, только бы не улыбался так... так искренне. Потому что улыбка его была именно такой. Он не умел улыбаться по-другому. А все потому, что он был действительно рад за друга, и Ямашита это знал. Где-то вдали устрашающе гремели раскаты грома, а по металлическому карнизу звонко задребезжали капли дождя.

Капли дождя настырно попадали идущему по практически пустынным улицам парню прямо за шиворот, заставляя его с неприязнью ощетиниваться, поднимая воротник куртки повыше. Он не успел пройти и пары шагов, спустившись по невысокой лестнице, ведущей от знакомого дома, как с неба стали падать крупные холодные капли.
Очередной шаг повлек за собой привычное, вырвавшееся автоматически «Ксо!» - небольшой камень, одиноко валяющийся на намокшем асфальте, стал преградой для того, чтобы сделать этот самый шаг.
Тихо выругнувшись, Тома пнул ногой пресловутый камень, который с подачи джонниса послушно покатился дальше, тихонько стуча. Но стук его не достигал слуха промокшего парня и безмолвно тонул в раскатах грома.
Глядя себе под ноги, Тома продолжил свой путь, уже не обращая внимания на непогоду, мысли были заняты абсолютно другим.
«... - И мы займем верхнюю строку Oricon, с дебютным же синглом! - воскликнул высокий парень, поднимая бокал.
- Если только мы займем второе, то мы будем винить тебя, Томо-кун, - рассмеялся невысокий темноволосый Казама, - Смотри, не спугни удачу... - взгляд, полный тепла и нежности, взгляд который может мелькнуть лишь у друга, смотрящего на своих друзей, искорки радости в глазах приходят этому взгляду на смену, - Кампааай! ...
Праздничные возгласы, звон бокалов и мерцающая мишура оплетает плечи четырех»

Какие-то полгода назад. За какие-то полгода жизнь могла так круто измениться. Да какие к черту полгода. Она изменилась в одно мгновение. Изменилась ли? А что, собственно, изменилось? Ничего. Просто что-то исчезло. Исчезла часть в его жизни, одна из самых важных, то, ради чего стоило стараться, ради чего он отказался от учебы, ради чего он жил последние несколько месяцев. Последние несколько лет. 4Tops больше нет. Только 4Tops?
И снова камень под ногами, Тома снова спотыкается, еще один пинок, камень катится дальше, и Тома идет дальше.

« - Нет, нет, неее~т, - закрываясь подушками, прячась за всевозможные углы, Хаседжун пытается поскорее смыться и избежать очередной бредовой идеи этих двух. Неожиданная тишина. А за дверью, ведущей в номер, прислонились к стене двое мальчишек. Один из них приложил палец ко рту, призывая к молчанию, другой ладонью зажимая рот другу, который вот-вот и рассмеется в голос.
- Раз, два... - и в следующее мгновенье из-за угла высовывается любопытное лицо Хасегавы, понадеявшегося, что эта сладкая парочка решила бросить свою затею.
- ТРИ! - выкрикивают два голоса одновременно, и мощная струя липкой колы ударила в лицо ошеломленного Хаседжуна. Спустя секунду, он фыркает:
- Это была моя последняя банка. Ну вы меня поняли...
Две пары глаз одновременно расширяются в ужасе и в азарте, с чуть ли не боевым кличем Тома и Томо разбегаются в стороны во избежание праведной кары Джуна»

Чуть заметная улыбка играет на губах, которых он так стесняется, и снова он оступается - снова камень, снова пинок. Фонари на улицах Токио забавно перемигиваются, вот-вот опасаясь погаснуть. А Тома идет дальше. И кажется, будто больше никого. Только он, его воспоминания и этот камень.

«Звонок в дверь назойливо заставляет его высунуть голову из-под подушки, проститься с гамбургером, таким большим и ароматным, который снился ему вот уже третий день - а все менеджеры, заставляющие держать эту дурацкую диету. Приоткрыв глаз, Тома смотрит перед собой на зеленоватые циферки электронных часов. Пора вставать? Нет, еще два часа. Но снова звонок в дверь. Лениво выползает из-под одеяла и плетется открывать дверь.
- С Днем Рожденьяаааа! - Пи сбивает его с ног совершенно нахальным образом, наваливаясь сверху. Стоящие рядом Казапон и Хасегава ухмыляются, размахивая какими-то пакетами. И вдруг Тома чувствует запах... запах горячих гамбургеров.
- Это нам, - с умным видом Томохиса грозит ему пальцем, - Ты на...
Но друг не успевает договорить. Тома уже на ногах, выхватывает пакет и убегает в сторону, где еще вечером была кухня»

И будто сквозь время, до парня доносится тот самый запах, кажется, он попал в то самое время, когда все было так просто, так легко, когда они просто жили и улыбались.
И снова Тома спотыкается, снова назойливый камень. В темных глазах мелькает непонимание и какое-то замешательство - будто камень его ведет, останавливая и возвращая Икуту в реальный мир. И он понимает - что лишь чужие люди проходят мимо, что вместо теплого ковра мокрый и скользкий асфальт, а запах тот и совсем другой - это неподалеку фаст-фуд, где образовалась обыкновенная для этого времени очередь усталых рабочих, холостяков, кого дома никто не ждет с горячим ужином, и просто одиноких людей.
Носком кроссовка Тома прокрутил по асфальту камень, задумчиво разглядывая почерневший от дождя асфальт. Капли прекратили падать с неба, где выступили из-за туч яркие летние звезды.

Тома продолжал идти, подгоняя камень, который катился, перекатываясь подобно мыслям в голове парня, идущего следом, подобно воспоминаниям, которые сменяли друг друга - одно за другим, одно светлее другого. Его жизнь была бы другой, если бы не было Казамы и Джуна, если бы не было его - Томохисы - человека самого близкого, самого родного, которого он чувствовал и который чувствовал его. Лучшего друга.
Глядя себе под ноги, Тома сам не заметил, как подошел к набережной, пока его верный гранитный спутник не ударился о мраморный парапет и, наконец, не остановился. Присев на корточки, парень поднял камень и, поднявшись на ноги, принялся крутить его пальцами, разглядывая, будто надеясь прочесть на нем пару слов - ответ на мучающий его вопрос: а что дальше? Но на самом деле вопросов было больше. И ответы на них он должен был искать в своей душе, по-прежнему ноющей, томящейся, в которой творился настоящий хаос, которая не понимала, что чувствовать.
А камень был для Томы лишь свидетелем. Свидетелем его чувств, его мыслей, его воспоминаний, которые парень оживил в этот странный и ненужный вечер у себя в голове.
Прокручивая камень кончиками пальцев раз за разом, Тома долго рассматривал его, поворачивая все новой стороной, и, казалось, этих сторон бессчетное количество, каждая была новой, будто он видел ее впервые, хотя взгляд карих глаз проскальзывал по каждой из них уже сотню раз.
Снова и снова прикасаясь подушечками тонких почти по-женски изящных пальцев, Тома пытался остановить сумасшедший бег мыслей, который будто соревновались между собой - кто быстрее сведет его с ума.
В следующее мгновение пальцы резко сжали камешек, сдавливая его, будто пытаясь превратить его в сыпучую массу. Но Тома даже не прикладывал силы. Просто все стало ясно. Его жизнь, которая теперь представлялась коридором, в конце которого его ждала закрытая дверь, коридором, по которому он должен будет идти один, эта жизнь в его воображении рассыпалась, как карточный домик. Ее, подобно песочной фигурке, смыло волной искренних чувств.
- Аригато, - сказал, широко улыбаясь парень своему недавнему спутнику,- аригато, - и, размахнувшись, бросил камень со всей силой, на какую только был способен. И лишь чуть заметные в темноте ночи круги на воде оставались напоминанием о случайном попутчике.
Свободно вздохнув, превозмогая все еще томящее чувство тоски и грусти, Тома взглянул на противоположный берег реки, где горели ночные фонари, освещая запоздалым путникам путь домой. Его тут больше ничего не ждало. Все было решено. Нет, грусть долго, быть может, не захочет его покидать, напоминая парню о том, что могло бы быть, но чего не станет. Все это суета, а для него самое главное было уже решено. Ответ сам нашелся. Плутая по закоулкам памяти, забредая в самые дальние уголки собственного сердца, он нашел его.
Оттолкнувшись от парапета, Тома хлопнул в ладоши и с чуть слышным «Yosh» двинулся по тротуару, который успел уже подсохнуть.
Заскочив в фаст-фуд, который он видел совсем недавно, парень взял пакет, который ему услужливо упаковала милая девушка, и, расплатившись, продолжил свой путь.
Спустя каких-то пятнадцать минут, со сбившимся от бега дыханием он снова стоял возле знакомого дома и настойчиво звонил в парадную дверь.
Томохиса сидел на полу в гостиной, прислонившись к дивану, потушив свет: почему-то в темноте было спокойнее, можно было ото всех спрятаться, только вот не от себя самого. Он ненавидел себя. Не за то, что ему приходится уйти, а за то, что сказал об этом ему. Сказал и заставил почувствовать чудовищную боль. Ямашита знал, что это так. Пусть Тома ему улыбался, но они слишком хорошо изучили друг друга за столько лет. Звонок в дверь будто вырвал Томохису из его собственной головы, в которой потихоньку сплеталась паутина больных мыслей. Не сразу поняв, откуда доносится звук, даже не сразу услышав его, парень поднял голову и растеряно огляделся в темноте.
Он понятия не имел, кому могло понадобиться явиться в такое время. И этот кто-то был явно не вовремя. Не хотелось никого видеть, ни с кем разговаривать. Хотелось закрыться от всего мира, чтобы наедине с самим собой продолжить самобичевание, вполне заслуженное. Но звонили очень настойчиво. Раздраженно взъерошив волосы, Томо-кун медленно поднялся на ноги и поплелся открывать. Поворот ключа в замке, щелчок, нажатие на ручку. взгляд глубоких глаз скользит от пола кверху. Тома. Сон? Он сошел с ума и теперь на почве безумия ему кажется лучший друг? Но видение оказалось даже говорящим.
- Так и будешь меня держать тут? - отпихнув Ямапи с дороги, Тома прошел в гостиную, по пути включив свет, - Экономишь уже электричество? Я не знал, что ты скряга, - широкая улыбка осветила лицо Икуты.
- Я думал, ты к Джуну пойдешь... - пробормотал слабо Ямашита, продолжая ошеломленно смотреть на Тому.
- Хасегава-кун подождет еще один день свои диски, а мы с тобой так и не отметили твой успех, я даже гамбургеры купил, где там твой сок? - Тома бесцеремонно полез в холодильник и выудил оттуда пакет с изображением всевозможных фруктов. Видя, что Пи так и стоит на месте, Тома неслышно вздохнул и поставил сок на стол. В два шага преодолев расстояние между собой и другом, парень порывисто обнял Томохису, прижимая его к себе.
- Ты не должен так думать, слышишь? Я всегда с тобой... друг.